Один день из жизни Александра Шатрабаева, электрика УрГПУ
Рабочий день Александра Шатрабаева официально начинается тогда же, когда и у всех сотрудников — в 9.00. Но в действительности на работу он приходит около половины восьмого. Летом начинает с того, что поливает цветы на клумбе возле мастерских, зимой убирает снег с крыльца. Проветривает теплопункт, смотрит на параметры двигателей. Смахивает пыль со стола в рабочем кабинете. Теперь, когда все в порядке, можно заступать на вахту.
Александр Васильевич отслужил в свое время на Северном флоте, и, наверное, из тех времен у него осталась морская привычка к образцовому порядку во всем. В его хозяйстве — ни соринки, ни пылинки. Никаких там перепутанных проводов, сваленных в кучу. Ничего такого, что кое-как висело бы на одном гвозде. И на нем самом замасленной робы вы никогда не увидите — обход участка он совершает в аккуратнейшей спецовке. Пообщавшись с ним побольше, понимаешь, что это стиль его личности, а не только работы. Аккуратный, неброский, но очень основательный и добросовестный.
А. В. Шатрабаев у входа в старинные кельи, где сейчас его основное место работы
Александр Васильевич встречает меня во внутреннем дворе самого старого из корпусов УрГПУ — здания на Карла Либкнехта, 9. В жаркий летний день там особенно чувствуется дыхание истории. Трава пробивается между каменными плитами, от старых кирпичных стен идет тепло. Чувствуешь себя как будто в маленьком старинном русском городке. Впечатление усиливается, когда мы спускаемся вниз, в «келью», где теплопункт и мастерские.
— Это и в самом деле была келья, — говорит Александр Васильевич. — Вот там стояла гимназическая церковь Марии Магдалины. А здесь, наверное, жил священник или служители-монахи. Места здесь особенные, намоленные. Знаете, когда люди перебираются отсюда в ГУК на Космонавтов, они там сначала не так комфортно себя чувствуют. Потом привыкают.
Внутри действительно очень приятно. Низкие сводчатые потолки создают атмосферу покоя. Будто не суетный XXI век на дворе. Будто впереди — вечность... Я знаю, конечно же, что Александр Васильевич Шатрабаев не только электрик, а поэт и прозаик, автор уже двух десятков книг. И теперь, глядя на окружающую его обстановку, нисколько этому не удивляюсь. Человека с художественным воображением здесь все должно настраивать на особый, тонкий душевный лад, рождающий поэтические образы.
С первого взгляда трудно понять — кабинет это или мастерская
Все в порядке и с бытовым комфортом. В каморке есть умывальник, туалет, место, где можно переодеться и хранить рабочую одежду, большой шкаф для инструментов, кресла, диван, письменный стол, старенький телевизор и компьютер. Конечно же, книжные полки. На одной — «полное собрание сочинений» хозяина кабинета. На другой — классики и современные писатели. Вижу большой том Алексея Иванова, за ним — корешки произведений Сомерсета Моэма. На стене замечаю афишу творческой встречи Александра Шатрабаева с читателями, которая состоялась в ноябре прошлого года.
Произведения А. В. Шатрабаева
Круг чтения
Афиша творческой встречи
Александр Васильевич показывает мне закладной камень церкви, найденный здесь еще в 90-е годы, когда эти строения арендовала у университета страховая компания «Белая Башня». Почему-то камень не забрали ни в городской музей, ни в музей УрГПУ. Шатрабаев хранит его у себя, бережно накрыв слоем бумаги. На камне можно прочитать надпись: «1893 год. Во имя Отца и Сына и Святого Духа заложена церковь в честь памяти пресвятой Марии Магдалины по велению Самодержавнейшего Всея Руси Императора Александра Александровича и Преосвященного епископа Екатеринбургского и Ирбитского».
Закладной камень церкви Марии Магдалины
— Хорошо, правда? — спрашивает нынешний хозяин «кельи». — Зато перед этим я 12 лет просидел в Институте физики (тогда еще на факультете) в электрощитовой. Надо мной — лестница, по ней целый день туда-сюда бегали студенты, на меня все падало. Темно, душно, влажно. Кроме того, что это просто неудобно, это еще и небезопасно. По правилам в щитовой вообще находиться не положено. Однажды из электросетевой компании пришли нас проверять контролеры. Раньше старались скрывать, что я там сижу и работаю. Даже непосредственное начальство говорило: «Саша, как придет комиссия — беги подальше вместе с ключами». Придет комиссия — им скажут: «Да вот электрик ушел куда-то и дверь закрыл». А в тот раз они встали в дверях, и не пройдешь. Попало всем, университет оштрафовали... Дело, слава богу, давнее. В общем, когда вышел приказ министерства образования, запрещающий вузам сдавать площади в аренду, и «Белая Башня» отсюда выехала, меня охотно переселили туда, где раньше сидел их начальник снабжения. И я пол-отпуска здесь провел, наводил порядок. От прежнего обитателя остался только стол, остальное все я сам притащил. Я подремонтировал здесь все, закрыл потолок — он местами сыпался. Над входом прибил электрическую схему нашего здания. Теперь зайдешь — не поймешь, мастерская это или кабинет. Провода, гаечки у меня лежат не на виду, прибраны на свое место, рабочие инструменты и лампы хранятся в шкафу. Нигде ничего лишнего.
Электрощитовая
Да, любая комиссия может прийти сюда в любой день и час — и не найдет, к чему бы придраться!
— Александр Васильевич, сколько лет вы работаете в УрГПУ?
— 23 года ровно. Пришел 9 июня 1993 года.
— Так вы через два года будете ветераном университета?
— Это нет, — отвечает с явным сожалением. — У меня был перерыв, когда в конце 90-х платить стали очень мало. С университетом я никогда отношения не разрывал, остался здесь на договоре, но официально, с трудовой, в 2000 году ушел в Оперный театр. Работал там техником-электриком, обязанности были не очень сложные, но нудные: следить, чтобы занавес вовремя поднимался и опускался. Потом опять официально вернулся сюда.
— А как вообще попали в университет?
— Видимо, придется начать издалека. После армии, призывались, я приехал сюда из Кушвы поступать в УрГУ, правда, так его и не закончил. Стал, естественно, искать работу с жильем. У меня ведь никого из родных здесь не было. Специальность электрика получил еще до армии. Работы везде полно, но куда ни придешь — или график неудобный, или жилье не дают. И случайно, проезжая мимо машиностроительного завода имени Калинина, увидел объявление, что там предоставляется общежитие. Пришел туда в жилищно-коммунальное хозяйство, получил в положенное время квартиру, проработал там в общей сложности 18 лет. И так получилось, что сначала один из наших ребят перешел в Педагогический университет, потом другой, а потом и меня сманили. И наша «мафия» здесь обосновалась. Из той команды остался один я.
При Александре Васильевиче сменилось четыре ректора УрГПУ и не меньше шести главных энергетиков, а он по-прежнему на своем месте. Наверное, мало кто знает все «внутренности» учебных корпусов и общежитий так же хорошо, как и он. С большим уважением говорит о том, что когда ректором стала Алевтина Александровна Симонова, она «хоть и женщина, а не посчитала ниже своего достоинства спуститься в подвалы, подняться на чердаки, пройти все аудитории и кабинеты и осмотреть все вверенное ей хозяйство, отметить, где какие проблемы». И особенно теплеет его голос, когда он благодарит действующего ректора за замену двигателей на теплопункте. По его словам, прежние двигатели уже давно выработали свой ресурс, и мало того, что были ненадежны, так еще и издавали адский грохот, слышный даже в учебном корпусе. А новые — вот они, чистые, аккуратные, не изработанные, и почти не шумят, только деликатно негромко гудят.
В работе Александру Васильевичу все время приходится взаимодействовать с директором ИФТиЭ Петром Владимировичем Зуевым. Интересное совпадение: оба они служили на Северном флоте и оба приехали в Екатеринбург из Кушвы: «Мы призывались в одно время, и нас в одном эшелоне капитан третьего ранга вез». Александр Васильевич начинал работать еще при легендарной Тамаре Николаевне Шамало. Говорит с уважением, что Тамара Николаевна, уходя, привела все хозяйство здания в порядок, поменяла всю сантехнику. Теперь за здание на Карла Либкнехта 9а отвечает Петр Владимирович Зуев. Состояние фасадов, ремонт, вся «начинка» — электрика, водоснабжение и канализация — все это на нем. Если бы на каждом участке стояли такие же надежные люди, как Шатрабаев — электрики, плотники, сантехники — бремя ответственности за сохранность учебного корпуса было бы не таким тяжелым.
С кадрами ситуация непростая. По сантехническим и особенно по отопительным делам, как говорит Александр Васильевич, «ни разу не хвалюсь, но слесари бегают советоваться ко мне». Долго не могли закрыть вакансии электриков. Ведь не может один человек отвечать за электрику нашего огромного университета, здания которого разбросаны по районам центра, ВИЗа и Эльмаша! Тем не менее, был период, когда он обслуживал в одиночку весь УрГПУ. Хорошо, что с января появился второй электрик, а теперь и третий. Теперь они работают в ГУКе и трех общежитиях, а остальные объекты закреплены за Александром Васильевичем. Это 5-этажное общежитие на Мельникова, 19, учебный корпус на 8 Марта 75, два учебных корпуса на Карла Либкнехта. А еще была лыжная база на улице Прониной, но ее сейчас законсервировали.
— У меня расписаны все дни, — говорит Шатрабаев. — В понедельник я здесь. Во вторник — на Мельникова, 19. В среду — на 8 Марта, 75. Потом снова здесь. Когда один работал, то в понедельник я был на Космонавтов, во вторник — на Мельникова, в среду — на 8 Марта, а четверг и пятницу — опять на Космонавтов.
Работа на теплопункте
Рабочий день продолжается. Следующее, что делает Александр Васильевич после ревизии пускателей в теплопункте (идет подготовка к новому отопительному сезону) — совершает обход учебных корпусов и просматривает журнал заявок на электрические работы. Но, кроме этого, обязательно сам обходит все аудитории, потому что не о каждой неисправности могут написать.
— У многих складывается впечатление, что кроме розеток и лампочек электрики в университете ничем не занимаются. А у меня одних только электроплит в общежитии на Мельникова — 6 штук на этаже. И 5 этажей, вот и считайте. Там, где живут люди, электроприборов в комнатах не счесть. Раньше, бывало, подходишь к общежитию зимой — из всех окон свисают сеточки с продуктами. В комнате — в лучшем случае катушечный магнитофон. Иногда ставили электроплитки, но с этим коменданты боролись. А теперь нагрузка на проводку увеличилась в разы. У каждого — холодильник. Компьютер у каждого. Плойки, фены, зарядные устройства — про это и не говорю. И мало того — везде микроволновки и электрочайники, а каждый чайник — это 2 киловатта. Эту зиму, слава богу, прожили без аварий. У нас там стоят автоматы защиты и от перегрузки срабатывают, но наш университетский народ — люди умные, тем более физики. Они сразу вылетают на в общий коридор к электрощитку и включают автоматы обратно. А так нельзя, надо ему хотя бы дать остыть. Бывало за зиму, штук по 20 автоматов выходило из строя из-за перегрузки. И ничего не поделаешь. У студентов в договорах прописано, какие приборы они могут ставить в комнаты. Так что разбираться приходится только с последствиями.
Но это бытовые приборы, а здесь, в ИФТиЭ, хватает и учебных, и они дадут фору любому чайнику.
— Лаборатория, про которую вы писали в газете, сейчас стала изюминкой УрГПУ, — с гордостью говорит Александр Васильевич. — То из Франции, то из Китая сюда исследователи приезжают, по полгода здесь сидят. Эти разработки имеют стратегическое значение. Благодаря металлическому стеклу можно уменьшить размеры трансформатора в несколько раз, а все функции сохранятся. Это просто здорово! Но, заметьте, там установки, которые поднимают очень высокую температуру. Когда физики разгоняют свои установки, каждая потребляет по 10 киловатт. Ощущение потребляемой нагрузки чувствуется даже в электрощитовой. Вот вам и розетки с лампочками!
Лаборатория в прошлом году получила грант, и Александр Васильевич очень этому радуется: «Кризис — не кризис, а мы делаем что-то важное, развиваемся, не просто выживаем».
Кроме установок НИЦ «Расплав», кроме учебного оборудования, которое физикам нынешней весной подарили депутаты «Единой России» (и для него Александр Васильевич скоро будет делать всю электрику «по-настоящему»), здесь стоит и оборудование, необходимое для подготовки учителей технологии. Это станки, тоже энергоемкие объекты. Хорошо еще, что огромными старыми станками больше не пользуются, в аудитории в стеклянных шкафах стоят новые — маленькие, будто игрушечные, но абсолютно настоящие, управляемые компьютерной программой.
Новое учебное оборудование в ИФТиЭ
Когда мы позднее идем на экскурсию по двум зданиям на Карла Либкнехта, Шатрабаев показывает проблему ИФТиЭ — старые светильники советского образца. Они освещают лаборатории на 3, 4 и 5 этаже. «Я все предлагаю их в музей сдать — может, даже денег дадут. Они работают только на длинных лампах дневного света еще советского производства. Там пускорегулирующее устройство, весом, наверное, в пуд, не зажигает современные лампы. Говорю Петру Владимировичу Зуеву: «Мы скоро дождемся, вы будете сидеть с лучиной».
«Да, это наша большая печаль, — соглашается и преподаватель в аудитории. — Они еще и мигают, и гудят, приходится выкручивать одну лампу, а значит, света становится в два раза меньше». Но просто взять и заменить их разом, увы, пока не получается — этого «антиквариата» здесь три этажа!
Те самые светильники
Вдаваться во все подробности работы электрика мы не будем. Наверное, и так уже сказано достаточно, чтобы понять: должность Александра Васильевича никак не назовешь курортом. Четыре огромных, нашпигованных электроприборами здания в трех разных районах города — и человек пенсионного возраста, отнюдь не богатырского вида и здоровья. Что помогает ему в работе? Наверное, в первую очередь знания, профессиональная добросовестность и доскональное понимание сути того, чем (а главное — зачем!) он занимается. Александр Васильевич формулирует это очень ёмко:
— У нас ведь что главное — чтобы было светло, тепло и чисто, и для преподавателей, и для студентов. Это наша первейшая обязанность. Все брось, а это сделай. Мы для этого здесь и поставлены.
Ну а как же творчество? Жду повода начать о нем разговор, и до сих пор не вижу уместного момента. Слишком напряженно проходят рабочие дни Александра Васильевича, так что можно перефразировать известную поговорку: «Когда тарахтят двигатели, музы молчат».
Но творчество — такая загадочная сущность, что если уж человек им одарен, то окончательно его не заглушить, оно найдет себе выход. Если за столько лет в тесной и душной щитовой Александр Шатрабаев не перестал писать стихи (естественно, не в ущерб работе!), то теперь, когда для воображения появилось больше простора, а для мысли — поводов за что-то зацепиться и «потянуть ниточку», он, конечно, снова в поэтическом и писательском поиске.
Его главный интерес — история, особенно родного края, реки Чусовой, но также и история России, судьбы ее героев и мучеников, злых гениев и шутов. Поделюсь инсайдерской информацией: готовится к выходу в свет новый исторический роман А. В. Шатрабаева, героем которого является человек малоизвестный по сути, хоть имя его и на слуху — скандальный депутат еще дореволюционной Государственной Думы Владимир Пуришкевич.
Ну, а стихи...
Очень тронуло нас обоих свидетельство профессора Петра Станиславовича Попеля, основателя НИЦ «Расплав»:
— Это человек, у которого душа поэта. Он сочинял стихи еще до того, как сюда пришел. А пришел он сюда больше 20 лет назад. Пришел молодым, румяным, поэтически настроенным. Я его стихи читал, и они мне нравятся. Не знаю, пишет ли он сейчас, потому что я давно не получал новых книг в подарок. Мне всегда грело душу, что у нас на факультете есть вот такие нестандартные люди. Поэзия для него — не хобби, это скорее можно назвать страстью.
— Да, хобби — не то слово, — соглашается и Александр Васильевич. — Литературой нужно или заниматься, или не заниматься совсем. На последней моей творческой встрече один поэт даже сказал: «Это как наркотик». Наверное, в чем-то правда.
— В поэзии я не специалист, просто любитель, — продолжает Петр Станиславович. — А вот по производственной части скажу: 25 лет я был заведующим кафедрой, и Александр Васильевич нас обслуживал. Все, что у нас подключено, прошло через его руки и его душу. Ни разу ни в чем от него не было отказа. Позовешь — всегда придет и сделает, и сделает безупречно. Все коммутации здесь, все подсоединения — все это он знает как свои пять пальцев. Если вы еще где-то найдете электрика такой культуры, обязательно мне скажите, я хочу на него посмотреть. Но мне кажется, таких больше нет.
Разговор с профессором П. С. Попелем о поэзии
Того же мнения и библиотекарь в здании на Карла Либкнехта, 9. В библиотеке бережно хранят «полное собрание сочинений», радуются, когда Александр Васильевич приносит новые книги, и очень тепло отзываются о золотых руках этого человека, об его преданности делу университета.
Всем достижениям УрГПУ Александр Васильевич Шатрабаев радуется как своим собственным. Получили физики грант — он счастлив за них и за нашу университетскую науку. Обновили преподаватели технологии парк станков — он радуется за студентов, что им больше не надо ворочать тяжелые агрегаты. Сделал ремонт директор института МХО Ростислав Владимирович Панкевич — Александр Васильевич это горячо одобряет (само собой, он много помог в этом ремонте, «прозвонил» и распутал клубок проводов, придававший стенам такой запущенный вид). И он искренне печалится, глядя на наши до сих пор не решенные проблемы. Показывает великолепный двусветный зал на втором этаже, где 100 лет назад танцевали гимназистки, ныне требующий капитального ремонта, или зал бывшей церкви Марии Магдалины, который тоже не в лучшем состоянии, и в голосе — неподдельные переживания. Тот, кто любит историю и дорожит уходящей красотой, не может чувствовать иначе.
Все эти провода на поверку оказались «неживыми»
В отремонтированном институте МХО теперь со стен не свисает ничего лишнего
В бывшей церкви Марии Магдалины
Это у Александра Васильевича глубоко затаенное, с детства. Его родной деревни на Чусовой давно уже нет, она жива только в его повестях и рассказах. Зато в старинное село в Пермском крае под названием Завод Кын, рядом с родными местами, он приезжает часто. Фотографию, привезенную из последнего отпуска, пожалуй, уместно привести и в очерке: вот в каких местах вырос наш герой. Кстати, родом с Чусовой и жена Александра Васильевича, которая трудится в буфете на Карла Либкнехта.
Старинное село Завод Кын на реке Чусовой. На переднем плане – остатки еще демидовской пристани. Это отсюда отправлялись в плавание барки, груженые железом демидовских заводов. Недалеко от этого села родился Александр Шатрабаев и на всю жизнь остался верен этим местам
Название «Хранитель древностей» принадлежит писателю Юрию Домбровскому. Но мне кажется, оно очень подходит и нашему герою. Он и в прямом смысле хранитель старинного закладного камня. И в переносном. В работе он всецело за самое новое и современное, но душу подпитывает совсем другое: старые камни, старые книги, старые деревья.
И одно стихотворение с согласия автора здесь все-таки приведем:
Порою крайне интересно На фоне глянцевой стены, В себе, что не было известно, Найти, взглянув со стороны. Прочесть поэмою походку И выражение лица. Все то, что может стать находкой Для отдаления конца... Поправить смысл и ход движенья: Напрасный взгляд, ненужный жест, Чтоб вновь до самоотреченья Нести судьбою данный крест. На преднамеренную встречу Идти, карабкаться, ползти... Все ближе к зеркалу, как в вечность, В мир отражения войти.
Текст — Ирина Шаманаева,фото — Ирина Шаманаева, Александр Шатрабаев