Мы живем в социально и культурно неоднородном мире. Это позитивный факт, характеризующий нашу эпоху. Чем дальше мы уходим от пещерного «закона джунглей», когда все блага принадлежали сильному большинству (титульной расе, нации, «сильному полу», здоровым и молодым), а социально слабым или малочисленным группам предписывалось жить как можно незаметнее, тем гуманнее становится и человечество в целом, и каждый человек в отдельности.
«Иностранцы» в России
Проблемы межнационального и межкультурного взаимодействия — одни из самых «горячих» в современном мире. Россия может гордиться образцами научной беспристрастности и духовной красоты, которые лучшие наши умы продемонстрировали человечеству в XIX и XX веке. Всем известен пример Николая Миклухо-Маклая, который в то время, когда многие европейские ученые уверенно относили одну из рас к промежуточному звену между приматами и людьми, поднял свой голос протеста и в прямом смысле жизнь положил на то, чтобы доказать, что «дикий» папуас — такой же представитель человечества, как немецкий профессор.
И все-таки можно искренне восхищаться научным подвигом Миклухо-Маклая, но не отдать своего ребенка в школу, где значительную часть учеников составляют, к примеру, дети мигрантов из Средней Азии или с Кавказа. Нередко эти дети хорошо подготовлены, нацелены на учебу, и с первых же классов показывают прекрасные результаты. Но немало среди детей мигрантов и таких, кто совершенно не готов к реалиям российской школы. Родители русскоязычных детей опасаются, что ребята, слабо владеющие русским языком (а есть и вовсе не владеющие) потянут вниз успеваемость всего класса. Это, конечно, еще не ксенофобия. Это свидетельство несовершенства нашей образовательной системы и слабости ресурсной базы обычной школы, которая плохо справляется с обучением детей, неважно владеющих русским языком. Но общество должно осознать, что присутствие в школах таких детей — нормально, и вопрос надо ставить лишь о том, как помочь им в учебе и адаптации. Нужна комплексная программа, принятая на государственном уровне, нужны, хоть это сейчас и звучит утопически, квалифицированные «двуязычные» педагогические кадры. Необходимо внимательно изучать проблему билингвов и инофонов, потому что это и наша российская проблема, а не только реалии семей мигрантов в Европе и. Нужно, кроме всего остального, не только приблизить русскую культуру к детям мигрантов, но и обеспечить условия для сохранения их собственной культуры и языка.
Пока школы (там, где есть желание и хоть какая-то возможность) решают эти проблемы самостоятельно, сами изобретают методики, привлекают активистов из волонтерских организаций для дополнительных уроков русского языка. Если и этого не будет, создастся питательная среда и для настоящей ксенофобии.
Студентов разных стран, представителей разных культур объединило желание обсудить профессиональные проблемы на французском языке. Конференция молодых ученых в ИИЯ, 2015 г. Фото предоставила Е. Колесова
Где ждут «особых» людей?
Еще одна проблема — постепенное изменение отношения к инвалидам и людям с ограниченными возможностями здоровья. Много лет их было «не слышно и не видно» никому, кроме специалистов, которые занимались обеспечением их потребностей и защитой прав. Несправедливость изоляции инвалидов от общества давно преодолена в нормах международного права, и когда Россия ратифицировала основную часть этих норм, встал вопрос о внесении соответствующих изменений и в национальное законодательство. Ныне государство создало правовую базу и внедряет механизмы интеграции в общество людей с ограниченными возможностями здоровья, давая им возможность учиться, работать, участвовать в социальной жизни наравне со всеми. Это инклюзия в образовательных организациях, квотирование рабочих мест, безбарьерная среда (создание условий для передвижения инвалидов по городу, обеспечение доступа в общественные учреждения, места досуга, магазины). И многое другое.
Не все проходит гладко — проблема сама по себе очень сложна, и к тому же психологию перестроить гораздо труднее, чем законодательство. По поводу внедрения с 1 сентября 2016 года инклюзии в начальных общеобразовательных школах на родительских форумах кипят страсти. Особое возмущение у многих мам (они — самые активные участники форумов) вызывает тот факт, что по закону родители детей с ОВЗ сами решают, куда пойдет учиться их ребенок — в коррекционную или в обычную школу. Риторика, подчас агрессивная, сводится к тому, что «особым» детям в «обычной» школе не место.
У страха, конечно, глаза велики. По ФГОС начального общего образования детей с ОВЗ, в инклюзивном классе на 25 детей может быть 2 ребенка с ОВЗ, а если их больше, то и общая наполняемость класса должна быть снижена. Предполагается, что под каждого ребенка будет разработана индивидуальная программа его обучения и развития в рамках класса. Потребуется не только специальное оборудование, но и специальный персонал, умеющий работать с «особыми» детьми. Возможно, родители опасаются, что необходимые нормативы будут выполнены школами только «на бумаге», и реальная картина будет такой: одна замотанная учительница (естественно, никаких тьюторов, никаких психологов!), несколько учеников, требующих особого подхода, и все остальные дети, вынужденные по вине своих «особых» одноклассников целый год топтаться на месте.
И опять-таки вопрос не только в техническом оснащении классов, вопрос в понимании и принятии. Следовательно, и здесь нужно работать в первую очередь с общественным мнением. Мы обязательно будем рассказывать и на сайте, и в газете об опыте школ, которые всесторонне подготовились к инклюзии и перешли на работу по данному ФГОС. Выпускники УрГПУ, в первую очередь студенты института специального образования и института психологии, надеемся, предоставят нам самый актуальный материал о том, как идет инклюзия в школах Свердловской области. Особое внимание будет уделено обучению в УрГПУ студентов-инвалидов и студентов с ОВЗ, их трудностям, путям решения этих трудностей, их достижениям.
Абитуриенты с ограниченными возможностями здоровья проявляют интерес к учебным программам и условиям учебы в УрГПУ. День открытых дверей, февраль 2016 г. Фото: В. Осипов
Жупел феминизма
Обозначим здесь еще одну проблему. Страдают ли женщины в России от недостатка толерантности? Нужно ли им бороться за свои права, и если да, то за какие? Не так давно в УрГПУ феминизм обсудили на студенческой дискуссии, которая состоялась в форме парламентских дебатов. Дебаты ярко продемонстрировали весь набор стереотипов, который существует вокруг женского равноправия. Оказывается, феминистки по-прежнему «борются за право укладывать шпалы», «запрещают мужчинам подавать себе пальто», «отказываются от семьи и деторождения в пользу карьеры» и «неженственным поведением доводят мужчин до депрессии». Было представлено и более объективное мнение о феминизме, и ключевые слова «равенство возможностей» и «свобода выбора» все-таки прозвучали. На это опять-таки последовал ответ, что со свободой выбора у женщин в нашей стране все в порядке, нужно только выбирать «правильных» мужчин, которые будут им помогать и радоваться их достижениям.
Тема эта слишком обширна, чтобы рассматривать ее в рамках небольшой программной статьи. Но она обязательно найдет свое продолжение. Проблема женского лидерства, «стеклянного потолка» в карьере, дискриминации женщин, неоднозначной роли льгот, связанных с материнством — все это не «звук пустой» в сфере образования, где женщины составляют, по разным оценкам, около 80%.
Студенческие парламентские дебаты о феминизме, февраль 2016 года. Фото: В. Васильев
Итак, на передний план выходит задача научиться жить в таком мире, где разные группы людей со своими особыми интересами и потребностями имеют равные права и равные возможности на реализацию этих прав с так называемым «большинством». Задача осознать и психологически принять, что это так, и по-другому уже не будет — самая важная. Процесс этот далеко не всегда вызывает позитивные чувства, а принятие «особого человека» из всего спектра проблем в первую очередь требует самовоспитания, интеллектуального и душевного труда. Но другого пути вперед — нет. Только назад, в пещеру.
Ирина Шаманаева